Борис Кузнецов, профессор ИНЭКА (входит в КФУ): «Мы делаем хорошую мину при плохой игре»

— Борис Леонидович, в чем самое слабое место российской экономики сегодня?

— Самое уязвимое место нашей экономики — это промышленность. В 1990 году 52% ВВП у нас создавала промышленность, остальное приходилось на строительство, транспорт, услуги и т.д. Сейчас эта отрасль деградирует. Ее доля меньше 27%. Если мы посмотрим крупные города, например, в Москве доля промышленности составляет менее 5%. Если мы уберем нефте- и газодобычу, то ее доля в ВВП всего 6%! Мы говорим: проведена индустриализация. Какая? Где?!

— В итоге, с какими странами мы сегодня на одной ступени, согласно этим критериям?

— С африканскими и странами Латинской Америки. Путин говорил недавно: «Мы создадим 25 000 рабочих мест в наукоемких отраслях». Где они у нас в стране? Это самый бурно развивающийся глобальный рынок, а наша доля на нем 0,2%-0,3%. Нас там попросту нет, а ведь этот рынок, если его в цифрах выразить, равен примерно 12 триллионам долларов. Зато смотрите — доля Китая превышает 13%. Я не говорю уже о роли США, Германии. Но 15-20 лет назад никто и не думал, что Китай нас может догнать по уровню технического развития, а он нас одним прыжком обошел. Этот критерий по сути говорит о мировом рейтинге страны. «НАСДАК» (NASDAQ) отслеживает высокие технологии, но ведь там России нет, ни одной фирмы, ни одного товара – ничего!

— Это говорит о недальновидности нашего руководства или…

— Это говорит о деградации нашей экономики. Мы делаем хорошую мину при плохой игре. Мы отстали в научно-техническом понимании на 2-3 поколения уже.

— В чем причина?

— Это складывается потому, что в стране нет эффективной экономической политики. Реальность 21 века заключается в том, что есть сфера промышленности, где производят, и есть сфера виртуальности, где обращаются финансы и финансовые деривативы. Так вот, соотношение между производственной базой, реальной экономикой, и этими фиктивно-виртуальными массопотоками таково: глобальный ВВП равен примерно 60-65 триллионам долларов. А виртуальный превышает его минимум в 15 раз и достиг гомерического уровня. Вы понимаете, к какой глобальной катастрофе мы идем? Кризис 2008 года — это был как раз кризис деривативов, когда вся финансовая система была торпедирована появлением каких- то новых стоимостей, за которыми практически ничего не стояло.