Операция «С Новым годом!»

За три дня до нового года Леонид Лощаков пришел в УФМС города Брянска за разрешением на временное проживание, где и был задержан «в связи с нахождением в международном розыске». Суд Брянска определил меру пресечения — арест. Правда, в камере ему посидеть толком не удалось — геолога сразу же отправили в тюремную больницу. В Брянске оказалась на удивление дружная община русских переселенцев из Средней Азии. Они и подняли шум. Чуть позже к общественной кампании в защиту геолога подключились ученые — писали президенту, ректоры московских вузов обращались в Генпрокуратуру. Просили малого — не выдавать коллегу в Узбекистан.

Как выяснилось уже после задержания, в Узбекистане против нашего соотечественника возбудили целый букет уголовных дел. Первое дело было возбуждено против Навоийского горно-металлургического комбината в августе 2012 года. Причина — «незаконное обучение студентов в России». Прокурора Навои Ш. Мухамадова не смутило, что соглашение о студенческом обмене подписывали президенты России и Узбекистана и оно регламентировано десятком указов. Вызванному в Узбекистане еще до отъезда в Россию на допрос Леониду Лощакову прокурор заявил:

— Ты виноват в том, что не на ту страну ориентируешься, ты должен был учить студентов в Ташкенте!

Затем господин прокурор попросил (так записано во всех объяснительных Лощакова. — Ред.) «выполнить одно поручение» и написал на бумажке «$20 000». И порекомендовал сделать это в ближайшие дни, иначе «уголовное дело против комбината будет повешено на тебя». Вернувшись с допроса. Лощаков подробно описал случившееся в служебной записке на имя директора комбината.

По словам Юрия Карабасова, президента «НИИ стали и сплавов», неплохо знающего узбекские реалии, «этим поступком Лощаков обозначил своего врага, навсегда. И подписал себе смертный приговор». В первых числах сентября к Леониду Лощакову приехал сотрудник прокуратуры, чтобы поинтересоваться, «выполнил ли он поручение прокурора?». Через несколько дней Леонид Лощаков по совету «опытных людей» выехал из Узбекистана в Россию. На границе его никто не задерживал.

На следующий день после бегства Леонида Лощакова, 6 сентября, прокурор Мухамадов издал постановление: привлечь Лощакова Л. С. в качестве обвиняемого в совершении преступлений, предусмотренных ст. 167 — «присвоение или растрата денег» (до 10 лет лишения свободы), ст. 205 «злоупотребление властью и должностными полномочиями» (до 5 лет), ст. 209 — «должностной подлог» (до 5 лет).

Вопрос предрешен или решен?

За время пребывания геолога в тюремной больнице его посетили сотрудники УФМС Брянска — заполнили анкету для получения статуса беженца. Параллельно началась общественная кампания в защиту Леонида Лощакова.

— Как я буду смотреть в глаза студентам, которых Лощаков привез в Россию учиться? — спросил меня Юрий Карабасов. — Я писал Генпрокурору как бывший депутат Госдумы. Писал как человек, знающий Леонида 15 лет. Я был у Лукина, говорил с Хинштейном. Леонид Слуцкий, депутат Госдумы и глава Комитета по делам соотечественников, посылал запросы. И везде мне неофициально отвечали: «Вопрос предрешен».

По словам адвоката Александра Щербакова, у его подзащитного — Лощакова — все документы были в порядке:

— Он состоял на миграционном учете. Наконец, он коренной житель Брянской области — он здесь родился! Лощаков — человек с общественным статусом. И вообще в моей практике уже были случаи, когда русских специалистов с Навоийского комбината преследовали и признавали беженцами!

— По каким причинам?

— Вот в отношении Лощакова, например, преследование ведется Военной прокуратурой. Это чрезвычайный орган. Потом, ООН признано, что следствие в Узбекистане применяет пытки. Статьи, которые ему вменяются, абсурдны. Лощаков не был должностным лицом и не имел полномочий на заключение контрактов. При этом его обвиняют в причинении вреда государству путем заключения контрактов, — продолжает адвокат. — В судьбе Лощакова все инстанции ссылаются на формальное соблюдение законов. Формально человека можно заключить под стражу. И выдать его необходимо — есть соглашение с Узбекистаном об экстрадиции. Но если чуть глубже копнуть, станет ясно, что дело-то не совсем простое…

ВЗГЛЯД С 6-го ЭТАЖА

Скорбное бесчувствие

В этой истории есть одна неприятная деталь, которая, возможно, и объясняет произошедшее. О случившемся с Леонидом Лощаковым я должен был узнать не от третьих лиц, которые вышли на меня по цепочке телефонных звонков. И не от ученых-коллег Лощакова, которые почти два месяца искали «порядочного журналиста, который бы взялся за эту тему». Нет. О судьбе геолога должны были сообщить прессе если уж не правительственная комиссия по делам соотечественников за рубежом, то как минимум Россотрудничество. Подобные высокие организации у нас имеются, и, если я не ошибаюсь, не просто абстрактно должны, а обязаны мониторить именно такие случаи, предавать их публичной огласке, подключать прессу, проводить независимые расследования. Особенно, когда дело касается таких прекрасных стран, откуда вслед за русскими сбежала половина дееспособного коренного населения. С 2010 года Узбекистан лидирует по числу гастарбайтеров, работающих в России. Кстати, среди вороха писем, обращений и апелляций по делу геолога я предсказуемо не обнаружил ни одной бумажки за подписью людей, которые «занимаются делами соотечественников». Возможно, эта бумажка затерялась и где-то кипит невидимая глазу бурная работа по спасению русского геолога?