Требование Хейга о соблюдении секретности попахивает бюрократическим экстремизмом. Это продукт государственной машины, у которой информационный запор и которая не хочет выпускать информацию наружу.

Хейг и МИ6 не могут говорить о необходимости защиты своего секретного агента, потому что Александр Литвиненко мертв и лежит в могиле. А там ему никто никакого вреда причинить не может. Может, они не хотят признаваться, что он работал на МИ6? Но у его жены есть банковские записи, свидетельствующие о выплатах Литвиненко от имени подставных компаний. И она знала его куратора. Между тем, адвокат Хью Дэвис (Hugh Davies) заявил в открытом суде о наличии у правительства доказательств того, что убийство Литвиненко санкционировало российское государство. Так что и здесь нет никаких секретов.

Уильям Хейг (William Hague) демонстрирует свое презрение к лучшим традициям Британии, пытаясь остановить коронерское расследование, которое изучает государственные документы об обстоятельствах убийства. Открытость нанесет «серьезный ущерб национальной безопасности и/или международным отношениям», говорит Форин-офис. Нравится мне это «и/или». Это такой уайтхолловский вариант высказывания комика Граучо Маркса (Groucho Marx): «Таковы мои принципы. А если они вам не нравятся … что ж, у меня есть и другие». То есть, правительственные юристы с присущей им глупостью и с угрозой заявляют: если суд не верит, что правда навредит национальной безопасности, то, может быть, он поверит, что она навредит международным отношениям?

Одна горькая правда бесспорна: правительство ведет себя с Мариной Литвиненко весьма постыдно. Вокруг коронерского суда сэра Роберта Оуэна слоняются представители всевозможных влиятельных организаций. В деле решили поучаствовать не только МИД, средства массовой информации и Министерство обороны, но и Следственный комитет Российской Федерации, который иногда называют русским ФБР. Все они могут нанять самых лучших адвокатов. Единственный, кому это не по силам, – Марина Литвиненко.

Министерство юстиции Криса Грейлинга (Chris Grayling) отказало ей в правовой помощи. Оно хочет лишить вдову жертвы одного из самых сенсационных убийств в современной истории надлежащего правового представительства. Поэтому Литвиненко надеется на благотворительность. Королевский адвокат Бен Эммерсон (Ben Emmerson) согласился представлять ее бесплатно, и он не скрывает своего презрения к Уайтхоллу. Дэвид Кэмерон заявил в прошлом году, что ему очень хочется поработать с российским правительством над укреплением деловых связей. Как утверждает Эммерсон, ради торговли со страной, которая обычно, как липку, обдирает иностранных инвесторов, Кэмерон готов заткнуть рты авторам утверждений о том, что ее агенты отравили в Лондоне одного из путинских врагов.

Правительство может доказать его неправоту, позволив провести публичное расследование по делу Литвиненко. Но оно такой готовности не демонстрирует.