-И вообще Вы боитесь смерти?
-Нет, абсолютно.

-Почему?
-Не знаю, может, я был так воспитан, может, у меня было много ситуаций в жизни. Я абсолютно не боюсь смерти, я даже не думаю об этом. Понимаете, это постоянная борьба. Я ни одного месяца, ни одной недели спокойно нигде не работал — везде какая-то борьба с кем-то, и она, конечно, человека...

-Ожесточает?
-Ожесточает.

-Скажите, Вы человек злопамятный, мстительный?
-Нет, я применяю такое определение — мягкая ладонь и крепкий кулак.

-Но вторую щеку Вы не подставляете, если Вам ударили по одной?
-Нет, конечно.

-Что Вы думаете сейчас о нашем народе?
-В нашем народе очень много замечательных национальных черт. Не секрет, что за последние 75 лет очень покорежили наши какие-то духовные ценности, мы разучились работать, мы ленивы, мы пьем, мы хотим все отнять и разделить поровну.
Создается довольно четкое впечатление, что мы от этой семидесятилетней чумы, когда мы боялись тоталитарного чудовища, не знали рынков, не знали частной собственности, начинаем очищаться и начинаем это понимать. Вот это самое главное, если обобщающе сказать о народе. Что он терпеливый, умный, талантливый и так далее, это много можно говорить о нашем народе, но то, что происходит в данный момент, — как раз расцикливание этих старых стереотипов, переход на новые ценности и очищение человека.

-Боже мой, какая трудная у Вас ноша...
-Трудная, да. Иногда возникает чувство — уйти, уйти, уйти. А потом думаешь: а кого, кого, кого, и, к сожалению… Надо скорее растить.

-Потому что есть люди, но мелкие для такого большого пространства.
-Безусловно. Это же Россия, это же не Туркмения.