Комментарии участников:
Ермакова отвезли в СИЗО №10 в Можайске. Адвокат Романова увиделась с ним 21 января. «Он был не просто неадекватен, он даже не понимал, где он находится и что с ним происходит. Его конвойные ко мне привели, а я смотрю — он в резиновых тапочках, вьетнамках, на босу ногу, хотя там холодина страшная. Я ему говорю: Вадик, ты что, обуться нормально не можешь? А он смотрит на меня и даже не понимает, чего я у него сейчас спросила», — вспоминает Романова. Беседы не получилось: ее подзащитный смотрел в разные стороны, и у адвоката не было уверенности, что он ее слышит. «Что-то я нафантазировал тут себе», — сказал Ермаков, и это была его последняя внятная фраза, которую слышала Романова.
Спустя несколько дней следствие вышло с ходатайством о продлении расследования дела и ареста Ермакова на три месяца. 25 января в Одинцовском суде его рассмотрели. Заседание продолжалось десять минут, но оно останется, возможно, самым страшным кошмаром для тех, кто на нем был.
В зал суда конвойные Ермакова внесли — сам он ходить не мог. Обычных в таких случаях наручников на нем не было — за очевидной ненадобностью. Несмотря на 15-градусный мороз на улице, Ермаков приехал из СИЗО в одной футболке. Судья по фамилии Модяков не смог установить даже личность подсудимого — тот не мог говорить. Адвокат бросилась вызывать скорую. В скорой сказали, что приедут вместе с дежурным психиатром, но смысл в их приезде будет только в том случае, если им отдадут пациента, чтобы поместить в стационар. Суд на это не пошел. Отец и мать Ермакова стояли перед судьей на коленях. Невеста Таня и лучший друг подсудимого Александр плакали, плакала даже адвокат. Вадим не смог расписаться в документе о том, что он доставлен в суд. Мать пыталась хоть о чем-то спросить его, сын старался ответить, но не мог. По свидетельствам всех, кто там был, он не осознавал, что находится в суде.
«Я понимаю, что это кощунство, но ничего сделать не могу», — цитирует адвокат судью, который после этих слов удалился на минуту в судебную комнату, после чего продлил арест на три месяца.
После суда адвокат Романова помчалась в можайское СИЗО, куда Ермакова оперативно перевезли из изолятора временного содержания в Одинцово. Она просила допустить к ее подзащитному врачей. К женщине вышла заместитель начальника учреждения по фамилии Виноградова, обещала разобраться. На этом все и кончилось. Романова поехала писать жалобы в Генпрокуратуру и в приемную администрации президента России. Арест она обжаловала, но Мособлсуд даже не успел назначить дату заседания.
26 и 27 января были выходными — и ни одно учреждение, которое могло хоть как-то повлиять на судьбу Ермакова, не работало. 28 января Романова и родители Ермакова вновь рано утром были в СИЗО и все с той же просьбой — допустить врачей. Безуспешно. В распоряжении «Ленты.ру» есть копия письма родителям, подписанная начальником СИЗО — полковником Богословским. «Ермаков В.В. осмотрен медицинским работником следственного изолятора. На момент осмотра выявлено астеническое состояние, рекомендована консультация врача-психиатра, получает витаминотерапию в драже». То есть пациента с нервным и психическим истощением пытались лечить в СИЗО витаминками.
Письмо датировано 28 января, в этот же день вечером Ермаков умер. Уже после смерти стало известно, что он содержался в одиночной камере, потому что там было видеонаблюдение. Все эти дни после судебного заседания он не мог самостоятельно есть и пить. «Я когда его увидела… Если бы не бицепсы, то подумала бы, что это иссохший старик 120 лет, — вспоминает девушка Вадима Таня. — Я разговаривала с паталогоанатомом. Он сам ничего понять не может. Все органы вроде здоровы, а человек мертв».
Адвокат Романова говорит, что будет добиваться справедливого расследования обстоятельств смерти своего подзащитного. Еще она намерена добиться, чтобы уголовное дело против Вадима Ермакова не прекратили в связи с его смертью. Хочет посмертного оправдания.
СИЗО №10 в МожайскеО, вот в этом вот СИЗО знакомого моего отца 9 месяцев держали — выбивали признания в чужих преступлениях. Родные его уже и в розыск объявляли, и похоронили заочно. Но ничего — выкарабкался, повезло.
При решении вопроса о необходимости избрания меры пресечения в отношении подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления и определения ее вида при наличии оснований, предусмотренных статьей 97 настоящего Кодекса, должны учитываться также тяжесть преступления, сведения о личности подозреваемого или обвиняемого, его возраст, состояние здоровья, семейное положение, род занятий и другие обстоятельства.
УПК РФ 
