Каждая из ошибок властей, естественно, не является фатальной. Марш миллионов в ответ на нее не соберется, и режим от протеста не рухнет. Однако благодаря подобным действиям социальная база режима все больше сужается. Кому-то за детей стало обидно, кому-то за свое право на свободное табакокурение, а кто-то пришел к выводу, что нами управляют неадекватные, болезненно обидчивые люди, неспособные на рациональные действия. Каждая новая ошибка переводит в стан потенциальных оппозиционеров сотню-другую тысяч людей, недавно еще являвшихся надежной опорой Путина. Конечно, теряя сторонников лишь по чуть-чуть, можно и до 2024 г. в Кремле просидеть.

Но вдруг завтра власти допустят по-настоящему масштабную ошибку, которая к тому же совпадет во времени с обострением экономических проблем?

Такое вполне может произойти, причем вне зависимости от желания Путина и тех кремлевских лидеров, которые контролируют внутреннюю политику. Мы часто представляем себе власть в виде вертикали, где сверху спускаются приказы и где начальство контролирует своих подчиненных с тем, чтобы их действия не нанесли ущерба системе в целом. Однако на самом деле устройство власти в современной России совершенно иное. И само это устройство обрекает Кремль на то, чтобы постоянно страдать от собственных ошибок.

Система управления страной – это не властная вертикаль, а скорее, совокупность конкурирующих за ресурсы лоббистских группировок. Путин при всем желании не может лично определить, насколько та или иная инициатива полезна, а насколько опасна для выживания режима. Поэтому, как правило, определенную лоббистскую инициативу может остановить не рациональное решение, принятое на самом верху властной вертикали, а скорее, другая лоббистская инициатива, вступающая в противоречие с первой.

Важнейшее направление лоббизма – распил страны. Я сомневаюсь в том, что перевод судей из Москвы в Петербург будет способствовать развитию правоохранительной деятельности, но не сомневаюсь в том, что дело потребует освоения огромного объема финансирования. А это – доходы строительных фирм, банков, поставщиков оборудования. О размере возможных в этой ситуации откатов каждый может сделать выводы сам.

В ряде случаев лоббизм может иметь нематериальные формы. Скажем, некоторые группы готовы прилагать усилия, чтобы бескорыстно насолить американцам. И если им удается заручиться поддержкой Путина, даже МИД проигрывает в конкуренции, как это было в случае с антимагнитским законом.
Лоббирующие группы не думают, как правило, об устойчивости режима в целом. Наоборот, чем больше вероятность того, что режим рухнет, тем активнее будет идти распил страны, поскольку каждой отдельной группе выгоднее урвать и убежать, нежели бороться за выживание всей системы. Причем чем проще вывезти из страны «отпиленные куски», тем меньше лоббисты заинтересованы работать ради выживания режима.

Таким образом, получается, что ошибки «встроены» в авторитарную политическую систему. Их просто не может не быть. Власть и дальше будет своими странными действиями плодить недовольных.

Дмитрий Травин,
профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге

Лоббирующие группы не думают, как правило, об устойчивости режима в целом. Наоборот, чем больше вероятность того, что режим рухнет, тем активнее будет идти распил страны, поскольку каждой отдельной группе выгоднее урвать и убежать, нежели бороться за выживание всей системы. Причем чем проще вывезти из страны «отпиленные куски», тем меньше лоббисты заинтересованы работать ради выживания режима.