Сохраняя имманентные качества русской власти, только союз с серединой и низами господствующих групп и минимальная защита населения (Иван Солоневич не вполне удачно назвал это «народной монархией») гарантировали самосохранение, самовоспроизводство и саморазвитие русской власти со
всеми характеристиками. Нарушение союза/контракта в конечном счете рушило эту власть, торжествовал курс на сверхпотребление, сверхэксплуатацию, социальную безответственность верхов, когда в центре оказывались не просто краткосрочные, а сиюминутные цели.
В результате социальной перспективы лишалась сначала часть общества, а затем и общество – система – в целом. И это прекрасно понималось или, по крайней мере, чувствовалось обществом. Именно социально-историческим прагматизмом, а не якобы рабским характером русского народа или его нелюбовью к свободе обусловлена поддержка широкими слоями населения, прежде всего его активной серединой, центральной власти, самодержавия против попыток олигархизации последнего как боярской, так и дворянской верхушками.

До середины XIX века на пути русской власти в самодержавном варианте к олигархизации и к превращению верхов в «их западоподобие», помимо ограничений сверху и снизу, имелось еще одно серьезное препятствие: отсутствие реального механизма экономической эксплуатации – механизма, который обеспечил бы для нее экономическую базу. Реформы 1860-х годов, а затем иностранный капитал, прежде всего финансовый, а также мировой рынок, в который включилась Россия, впервые в ее истории обеспечили такой механизм. А поскольку развитие капиталистических форм в России шло главным образом сверху, это не могло не «экономизировать» – а следовательно, олигархизировать – саму власть.
Устояв против боярско-дворянских олигархий, власть начала олигархизироваться-гнить изнутри, и это стало одной из самых главных причин ее гибели. Процесс этот привел к тому, что олигархизировавшаяся власть, по сути, вступила в союз с верхушкой и значительной частью середины общества против «остального» населения. Экономический разрыв между двумя этими «зонами» стал стремительно расти. Внешне, а отчасти и по сути это воспроизвело западоподобную классовую ситуацию, причем в уродливой форме. Развитие капиталистических форм в России и олигархизация власти – две стороны одного процесса.

Второй раз в русской истории центроверх нарушил «правило русской власти № 1» – учет и контроль над верхами – в 1980-е и особенно в 1990-е годы. Тогда определенная часть номенклатуры (а также часть теневиков и криминалитета) превратилась в класс собственников, произошла почти полная олигархизация, а в значительной степени и криминализация власти, и последняя начала не просто эксплуатировать, а грабить население (ельцинщина), способствуя уходу на тот свет каждый год по миллиону человек.

Бесконтрольные (то есть не учитывавшие возможностей системы, недостатка в ней вещественной субстанции) потребление верхов и эксплуатация им населения создавали предпосылки для кризисов, которые заинтересованные силы (в том числе и за кордоном) превращали в смуты и революции (1905, 1917 годы).