Сема был очень спокойным и немногословным и все свое время тратил на тренировки, как полагалось бы и всем нам, хотя его задача была самой простой и наименее романтической. Он был нашей первой ступенью, и молодая его жизнь, как сказал бы Урчагин, любивший для торжественности менять порядок слов в предложении, должна была прерваться уже на четвертой минуте полета.

Успех всей экспедиции зависел от точности его действий, и ошибись он чуть-чуть, скорая и бессмысленная смерть ждала нас всех. Видимо, Сема очень переживал и поэтому тренировался даже в пустой казарме, доводя свои движения до автоматизма. Он садился на корточки, закрывал глаза и начинал шевелить губами – считал до двухсот сорока, а потом начинал поворачиваться против часовой стрелки, через каждые сорок пять градусов замысловато перебирая руками, – хоть я знал, что он мысленно открывает защелки, крепящие первую ступень ко второй, каждый раз его движения напоминали мне сцену из гонконгского боевика; проделав эту сложную манипуляцию восемь раз, он мгновенно падал на спину и сильно ударял ногами вверх, отталкиваясь от невидимой второй ступени.

Нашей второй ступенью был Иван Гречка, пришедший месяца через два после Семы. Это был светловолосый и голубоглазый украинец; к нам его взяли с третьего курса Зарайского летного, поэтому ходил он еще с некоторым трудом. Но была в нем какая-то душевная ясность, какая-то постоянная улыбка миру, за которую его любили все, с кем он встречался. Особенно Иван подружился с Семой. Они подшучивали друг над другом и постоянно соревновались в том, кто быстрее и лучше выполнит всю операцию отстрела ступени. Конечно, Сема был проворнее, но Ивану надо было открыть только четыре замка, поэтому у него иногда получалось быстрей.

Наша третья ступень – Отто Плуцис – был румяный задумчивый прибалт, который ни разу на моей памяти не присоединялся к Ивану с Семой, когда они тренировались в казарме, – он, казалось, только и делал, что решал кроссворды из «Красного воина», лежа на своей койке (он всегда скрещивал на сверкающей никелированной спинке ноги в тщательно начищенных сапогах). Но стоило посмотреть, как он управляется со своей частью защелок на макете, и становилось ясно, что уж если есть в нашей ракете надежная часть, так это система отделения третьей ступени. Отто был немного странный – он очень любил рассказывать после отбоя идиотские истории вроде тех, которыми дети пугают друг друга в лагерях.

– А кем ты служил?
– Оперативным дежурным. Потом стратегическим.
– А что это значит?
– Ничего особенного. Если в оперативно-тактической ракете сидишь – оперативный. А если в стратегической – тогда стратегический дежурный.
– Тяжело?
– Нормально. Как сторожем на гражданке. Сутки в ракете дежуришь, трое отдыхаешь.
– Так вот почему ты седой… У вас там все седые, да?
Дима опять промолчал.
– Это от ответственности, да?
– Да нет. Скорее от учебных пусков, – неохотно ответил он.

Отделение телекоммуникационного спутника «Ямал-402» от разгонного блока произошлона четыре минуты раньше расчетного времени

вдруг, такое внимание, такая «ЗАБОТА»

Любая тех. ошибка в разработках (любых) США не даст ТОПа новости

ИМХО, не гнобите страну в которой живете

Тебя посодют, а ты не воруй!

Спутник «Ямал-402» сможет добраться до рабочей точки на геостационарной орбите, но из-за дополнительного расхода топлива срок его работы снизится на четыре года, сообщил РИА Новости представитель компании «Газпром — космические системы».

Запуск телекоммуникационного спутника «Ямал-402» вечером в воскресенье прошел нештатно — уже второй в этом году сбой с разгонным блоком «Бриз-М» не позволил вывести аппарат на целевую орбиту. Однако в этот раз специалисты все же надеются дотянуть спутник до его рабочего места на геостационарной орбите, хотя это сократит срок его жизни на четыре года.

Ракета-носитель «Протон-М» с разгонным блоком «Бриз-М» и спутником связи «Ямал-402», созданным по заказу ОАО «Газпром — космические системы», стартовала с космодрома Байконур в расчетное время — в 17.13 мск, через 10 минут от ракеты отделилась головная часть — разгонный блок и спутник.

Ожидалось, что «Ямал» выйдет на орбиту в воскресенье, в 02.28 мск. Место его работы — геостационарная орбита высотой 35786 километров, а точка стояния 55 градусов восточной долготы. Спутник был предназначен для трансляции на территорию России, а также Западной и Центральной Европы, Ближний Восток и Северную Африку.

«Ситуация не фатальная, спутник можно довывести в расчетную точку стояния, где его возможно использовать по целевому назначению. Однако перевод на геостационар потребует дополнительного расхода топлива, что, к сожалению, сократит срок активного существования спутника с расчетных 15 примерно до 11 лет», — сказал собеседник агентства.

Представитель компании пояснил, что спутники зарубежного производства в отличие от космических аппаратов российской постройки, не сразу выводятся на геостационарную орбиту. Сначала спутник выводят на геопереходную или эллиптическую орбиту и потом доводят в точку стояния на геостационар за счет запасов топлива и собственной двигательной установки. Операция по довыведению спутника должна была завершиться примерно через неделю после запуска.

Он уточнил, что если бы спутник отделился от разгонного блока «Бриз-М» по штатной циклограмме, потребовалось бы три включения его двигательной установки. Теперь потребуется еще два дополнительных импульса: для того, чтобы подкорректировать орбиту, а уже потом реализовывать штатную схему довыведения космического аппарата.

«Ямал-402» — это геостационарный аппарат массой более 5 тонн. Он был создан французской компанией «Талес Аления Спейс» (Thales Alenia Space) по заказу российского оператора спутниковой связи ОАО «Газпром космические системы».

«Патриотизм — последнее прибежище негодяя» (англ. Patriotism is the last refuge of a scoundrel) — афоризм, произнесенный доктором Самуэлем Джонсоном в Литературном клубе 7 апреля 1775 г. и опубликованный Джеймсом Босуэллом в жизнеописании Джонсона в 1791 году.