Бывший советник президента Джимми Картера по национальной безопасности и один из самых известных политических аналитиков США дал в Вашингтоне интервью обозревателю «Коммерсантъ FM» Константину Эггерту.

— Что в американской политике останется неизменным, а что может измениться под влиянием обстоятельств после этих президентских выборов?

— Американское отношение к России, я думаю, реалистическое и ориентировано на сотрудничество. Взаимоотношения двух стран зависят от двух факторов. При этом ни один из них не зависит от США. Первый касается безопасности в регионе, близком к России, а точнее – находящемся южнее от нее. Это может привести к осложнениям в наших отношениях – не по вине Вашингтона или Москвы, в связи с тем опасным развитием событий в регионе, о которых мы узнаем. Второй фактор – растующие внутренние сложности в России. Это и экономические, и социальные проблемы, которые господин Путин, кажется, не осознает в полной мере. То, что он делает для разрешения проблем, по моему мнению, приведет только к более тяжелому внутреннему кризису.

— А в чем конкретно Путин ошибается?

— Кажется, он не понимает, что российская экономика, которая на деле сильно напоминает экономику Нигерии, не соответствует устремлениям россиян. Ведь они уже больше не живут в изолированной стране, они прекрасно представляют себе, что такое современность.

Невозможно построить страну на основе одномерной экономики и националистических лозунгов. Это верный путь к самоизоляции и бесконечному воспроизведению одних и тех же проблем.

— Когда вы говорите об осложнениях на южном фланге России, вы имеете в виду Ближний Восток, Иран, Сирию?

— Абсолютно верно. А еще юг России — Кавказ и Центральную Азию.

— Многие в России и в США говорят, что политика Обамы, политика перезагрузки в отношении России ни к чему не привела, потому что это политика слабости. Вы согласны с этим?

— Нет, не могу полностью согласиться. Я не думаю, что речь идет о слабости. Совершенно справедливо – американская политика была пассивной, неактивной, не творческой, нерешительной. В то же время в России была медведевская интерлюдия, антракт, когда было не совсем понятно, кто реально за все отвечает. И привело к стагнации отношений. Я никого особо в этом не обвиняю, но, я думаю, что этот результат не самый удачный.

— Как ситуация на Ближнем Востоке, вокруг Сирии и Ирана, может повлиять на российско-американские отношения? Что бы вы порекомендовали администрации, чтобы, скажем так, Россия более позитивно относилась к инициативам Соединенных Штатов?

— Я думаю, что речь идет не только о России. Это вопрос о том, способны ли Америка и в равной степени Россия и Китай, и другие страны, работать вместе. Пока что у них это не получается. В этой связи я критиковал американскую политику, которая была слишком односторонней в отношении Сирии. А к сирийской проблеме добавляется и иранская проблема. Тут пока Россия и Китай с Америкой более или менее сотрудничают. Но Сирия может стать серьезной проблемой.