Комментарии участников:
Чушь полная. Как всегда, журналюшки несут о решениях ЕСПЧ полную чушь, высасывая ее из своих органов.
ЕСПЧ не оправдал осужденных и не имеет на это полномочий, и это прямо сказано в решении:
ЕСПЧ отметил, что сама процедура контрольной закупки, хотя и допустима, должна находиться под независимым надзором и контролем, чтобы не оставлять места произволу. Чего нет в этих делах и в России вообще. ЕСПЧ не устроило то, что решение на проведение операции принимают те же оперативники, что собирают сведения от информаторов, саму операцию кроме них никто не контролирует, а их сведения являются бесспорным аргументом для судов.
В результате получается такая картина, как в деле Дружинина. Постоянный информатор, давняя героиновая наркоманка, приходит в полицию и говорит что готова сдать своего знакомого-драгдилера. Отлично, говорят полицейские, дают ей 3000 рублей с записанными номерами и отправляют на встречу. На встрече она отдает обвиняемому эти 3000 рублей, их вяжут, находят у обвиняемого меченые деньги, а у нее пакет героина — который он ей вроде бы не отдавал, а был при себе. Но сажают за торговлю наркотиками.
ОК, ладно, в данном конкретном случае это вроде был действительно наркоторговец. Но где гарантии, что таким манером нельзя посадить любого? Ну взял ты деньги из рук знакомого человека, и тут тебя принимают под фанфары. Ни независимого контроля мотивов и действий оперативников, ни фиксирования процесса (разговоры по телефону оперативниками слушались, но почему-то не записывались).
В этом ЕСПЧ нарушение и нашел.
ЕСПЧ не оправдал осужденных и не имеет на это полномочий, и это прямо сказано в решении:
136. No conclusions about the applicants’ guilt or innocence may be drawn from the finding of a violation.
ЕСПЧ отметил, что сама процедура контрольной закупки, хотя и допустима, должна находиться под независимым надзором и контролем, чтобы не оставлять места произволу. Чего нет в этих делах и в России вообще. ЕСПЧ не устроило то, что решение на проведение операции принимают те же оперативники, что собирают сведения от информаторов, саму операцию кроме них никто не контролирует, а их сведения являются бесспорным аргументом для судов.
126. The Court has found above that the applicants’ criminal conviction for drug offences was based primarily on the results of the police-controlled test purchases. In none of these cases did the police consider other investigative steps to verify the suspicion that the applicants were drug dealers. With such a strong emphasis on the results of the covert operations and their importance for the outcome of the criminal proceedings, it was incumbent on the domestic authorities to ensure that the manner in which the test purchases were ordered and conducted excluded the possibility of abuse of power, in particular of entrapment. However, the Court found that the accountability of the police for their officers’ and informants’ conduct could not be established, largely because of a systemic failure, namely the absence of a clear and foreseeable procedure for authorising test purchases. It reiterated its case-law to the effect that the authorisation of a test purchase by a simple administrative decision of the same body as the one which conducts the operation, without any independent supervision, with no need to justify the operation and virtually no formalities to follow, is in principle inadequate (see paragraphs 103, 106, 117 and 123 above). Having compared this system with practices adopted in other Member States, the Court found that in most other countries the conduct of a test purchase and similar covert operations is subject to a number of procedural restrictions (see paragraphs 105-106 above). In Russia, by contrast, the operational‑search bodies of the State are entrusted with an intrusive investigative technique which apparently affords no structural safeguards against abuse.
В результате получается такая картина, как в деле Дружинина. Постоянный информатор, давняя героиновая наркоманка, приходит в полицию и говорит что готова сдать своего знакомого-драгдилера. Отлично, говорят полицейские, дают ей 3000 рублей с записанными номерами и отправляют на встречу. На встрече она отдает обвиняемому эти 3000 рублей, их вяжут, находят у обвиняемого меченые деньги, а у нее пакет героина — который он ей вроде бы не отдавал, а был при себе. Но сажают за торговлю наркотиками.
ОК, ладно, в данном конкретном случае это вроде был действительно наркоторговец. Но где гарантии, что таким манером нельзя посадить любого? Ну взял ты деньги из рук знакомого человека, и тут тебя принимают под фанфары. Ни независимого контроля мотивов и действий оперативников, ни фиксирования процесса (разговоры по телефону оперативниками слушались, но почему-то не записывались).
В этом ЕСПЧ нарушение и нашел.