Кроме того, сомнительно, что Ливия когда-нибудь сможет вернуть примерно 150 млрд долларов, которые правительство Каддафи имело в закромах или хранило на Западе (по оценкам, только в США хранилось 36 млрд долларов), на Ближнем Востоке и в Африке. Например, с таинственной смертью близкого союзника Саифа аль-Ислама Каддафи, Шукри Ганема, который был премьер-министром, а затем главой национальной нефтяной компании, поиск и размораживание таких активов становится затруднительным.

Со своей стороны, министр финансов США в октябре 2011 года пообещал вернуть в Ливию 37 млрд. долл., которые Каддафи и его сторонники спрятали в Соединенных Штатах, хотя некоторые лидеры Конгресса предложили использовать часть этих средств в качестве оплаты за боевые операции НАТО, которые свергли Каддафи. Без этих денег хрупкая экономика Ливии может разлететься на части. Как уже сообщает Международный валютный фонд, дефицит Ливии является нежизнеспособным в долгосрочной перспективе: «Как показывают текущая стоимость финансовых активов и объемы предполагаемой в будущем добычи нефти, с 2012 года государственные расходы будут превышать жизнеспособный долгосрочный уровень более чем на 10 процентов от ВВП». Если золото Каддафи не найти, Ливию ждет еще более печальный прогноз.

Возвращаясь к Алжиру, стоит отметить, после падения Триполи в августе 2011 года ливийские переносные зенитно-ракетные комплексы (ПЗРК), гранатометы, комплексы «Стрела-2», а также другие виды современного вооружения оказались в руках «Аль-Каиды Исламского Магриба» (АКИМ), которая обосновалась на алжирской границе на севере Мали. В феврале 2012 года алжирские власти обнаружили 15 ливийских ПЗРК и 28 ПЗРК «Стрела-2» в южном городе Ин-Аменас. Подозрение пало на три группы: торговцев оружием, АКИМ и Движение за Единство и Джихад в Западной Африке – новую группу джихадистов, совершившую многочисленные нападения на алжирские военные цели и похитившую волонтеров из Европы, работавших в лагерях беженцев, расположенных в Сахаре на юго-западе Алжира. В сентябре 2011 года террористы осуществили ракетные обстрелы стоянки военных вертолетов на аэродроме Жижель на востоке Алжира. До сих пор никто не взял на себя ответственность и неясно, пришло ли оружие из Ливии, но инцидент может быть частью более широкой кампании АКИМ по дестабилизации обстановки в стране и регионе.

После свержение Каддафи также пошатнулся довольно устойчивый до недавнего времени демократический строй в Мали. Когда в прошлом году стало очевидно, что ливийские повстанцы побеждают в войне со сторонниками Каддафи, вооруженные отряды кочевых туарегов, которые служили бок о бок с войсками Каддафи, начали возвращаться из Ливии домой, в Мали и Нигер. В Нигере возвращающихся туарегов разоружили, в Мали не получилось. В результате, к октябрю 2011 года в Азаваде, что в северной части Мали, сосредоточилось 3000 хорошо вооруженных бойцов, имеющих 600 вездеходных автомобилей. В ноябре они основали сепаратистское Национальное Движение за Освобождение Азавада (НДОА), а 17 января 2012 года НДОА начало завоевывать Азавад.

Слабо вооруженные, плохо обученные войска правительства Мали не смогли оказать сопротивления закаленным в боях туарегам. Мятеж в рядах вооруженных сил и последовавший за ним переворот 22 марта еще больше ослабили Мали. НДОА стремительно захватило три крупных города в северной части страны – Гао, Кидал и исторический Тимбукту – и 6 апреля провозгласило независимость Азавада (в июле 2012 оно отменило свое решение, вместо этого потребовав автономии). Безусловно, НДОА – не единственная военизированная группировка в регионе: Ансар ад-Дин, джихадистская группа туарегов во главе с Салафи Ияд аг-Хали, бывшим консулом Мали в Саудовской Аравии, полна решимости ввести шариат в ряде городов на Сервере, в том числе Тимбукту, который она захватила не без помощи АКИМ и свежеприобретенного вооружения из Ливии. В июне войска аг-Хали нанесли поражение НДОА, а Ансар ад-Дин вместе с джихадистами установили контроль над территориями, ранее находившимися в руках НДОА.

В Нигере же, со своей стороны, особенно обеспокоены возможностью повторения у себя малийских событий. Тамошние туареги многочисленны и своенравны. Теперь к ним присоединились тысячи бежавших из Ливии. Более того, стране также приходится справляться с потоком беженцев из Мали. К маю этого года из северной части Мали бежали 284 000 малийцев: 56664 нашли убежище в Буркина-Фасо, 61000 в Мавритании, 39388 в Нигере и около 15000 — в Алжире. Новоприбывшие беженцы – тяжкое бремя для стран, едва способных содержать собственных граждан, страдающих от засухи и голода.

Особенно тревожные последствия падение режима Каддафи имело в постреволюционном Тунисе. До ливийской войны у Туниса с Ливией был самый высокий объем торговли из всех стран Северной Африки, который рос в среднем на 9 процентов ежегодно между 2000 и 2009 годами. Со своей стороны, Ливия потребляла 6,9 процента экспорта Туниса – второе по величине после Европейского Союза.

Все это прекратилось с восстанием в Ливии. В первом квартале 2011 года экспорт Туниса в Ливию сократился на 34 процентов, а импорт стремительно упал на 95 процентов; по данным Африканского Банка Развития, спад был прямым следствием гражданской войны в Ливии. Кроме того, более половины из 100 000 тунисских рабочих, которые были в Ливии, вернулись домой. Денежные переводы, которые они посылали своим семьям – приблизительно 125 000 000 тунисских динаров ($ 76 млн) до войны, практически полностью прекратились. Между тем, безработица в Тунисе взлетела с 15 процентов в 2010 году до 18,9 процента к концу 2011 года — несомненно, во многом благодаря возвращению эмигрантов. Ливийцы, которые ранее приезжали в Тунис в массовом порядке, теперь остаются дома. Вместо ежегодных 1,5 миллиона туристов ежегодно только 815 000 ливийцев посетили Тунис за год на конец мая 2012 года – плохие новости для экономики, зависимой от гостей (туризм в Тунисе составляет 11 процентов ВВП и 14 процентов рабочих мест).

Отсутствие безопасности на границах Ливии дало, по крайней мере, один положительный результат. Оно побудило государства Магриба реанимировать Союз Арабского Магриба (САМ), который изначально был создан для основания политического и экономического союза в 1989 году, но в 1994 впал в бездействие. Несмотря на сохраняющееся недоверие между Алжиром и Марокко, а также Алжиром и Ливией, все трое плюс Тунис с Мавританией выражают необходимость сотрудничества в сфере безопасности и экономики. В ноябре 2011 года король Марокко Мохаммед VI призвал к созданию «нового Магриба», который мог бы стать «двигателем арабского единства», способным обеспечить «стабильность и безопасность в регионе Сахель-Сахара». Министр иностранных дел Алжира, Мурад Меделси, подчеркнул в январе 2012 года, что «изменения, которые мы наблюдали в арабских странах, в странах Магриба, не могут не заставить нас двигаться быстрее в строительстве Союза арабского Магриба». В целях борьбы с организованной преступностью, терроризмом и контрабандой переходное правительство Ливии подписало с Тунисом соглашение о сухопутной границе 8 апреля этого года. А сближение между Алжиром и Марокко в последние месяцы может привести САМ в нужное русло.

Основной проблемой для региона будет сохранение территориальной целостности каждой страны и защита границ. Основной проблемой для Ливии и Мали, тем временем, станет предотвращение раздела, как это произошло в Судане — или еще хуже, «сомализации», когда государство не может контролировать различные вооруженные группы, навязывающие собственные законы на своих территориях. Региональные и международные субъекты также должны рассмотреть социально-экономические и политические проблемы своего населения и свести на нет привлекательность экстремистских сил, обладающих на данный момент современным вооружением. Как показано в убедительных исследованиях, ненасильственные восстания — такие, как в Тунисе – с большей вероятностью достигнут перехода к демократическому правлению, чем кровавые бунты. Поэтому сомнительно звучит заявление о том, что прославляемая «успешная операция» НАТО принесет новой Ливии процветание, всему региону стабильность.