Под конец заседания в суде разгорелся скандал. Подсудимая Мария Алехина обратила внимание, что показания потерпевших Белоглазова и Потанькина абсолютно одинаковы — будто сделаны под копирку. В них совпадают даже орфографические ошибки. Адвокат Николай Полозов подтвердил: показания повторяются целыми абзацами, вплоть до опечаток. Например, «амвон» и «авмон». Все это дает основания подозревать, что показания сфальсифицированы следователем.

«Это значит, что следователь не записывал показания со слов потерпевших и свидетелей, а сам писал все, что ему было угодно, а они, не глядя, подписывали», — сказал адвокат Полозов (цитата по «Интерфакс»).

Кроме того, при оглашении заявленных прокурором страниц выяснилось, что нумерация страниц изменилась. Первый том внезапно увеличился на 102 листа. Адвокаты заявили о фальсификации уголовного дела.

Николай Полозов заявил ходатайство об оглашении показаний двух потерпевших для сравнения. Против этого закономерно выступила защита потерпевших: замеченное Алехиной и адвокатами говорит только о небрежности и лени, а не о фальсификациях. А тома дела часто перешивают, это всем известно.

Прокурор отметил, что данное ходатайство не может быть удовлетворено, так как для этого нет законных оснований. Судья отклонила ходатайство, отметив, что согласна с позицией прокурора. После чего заседание было закрыто. Продолжат рассматривать дело в среду, в 13 часов.

Адвокаты Pussy Riot предупредили судью, что физически не успеют к 13:00 — у них в 11:00 другой процесс в Мосгорсуде. Cудья с улыбкой ответила: «Без подсудимых не начнем!»

Кстати, фотография судьи Сыровой в обход запрета на съемку появилась во вторник в Twitter. По словам Тихона Дзядко, уже в кулуарах секретари суда поговаривали, что на следующем заседании могут запретить доставать мобильные телефоны, во избежание подобных утечек и онлайн-трансляций как таковых.

Журналисты-наблюдатели в зале суда также сделали вывод, что сторона обвинения и судья за прошедшие два дня старательно вымарывают из процесса все намеки на его «политический» аспект. Вопросы адвокатов к потерпевшим о содержании текста «Богородица Дева, Путина прогони» Марина Сырова немедленно снимает. А прокуроры, если без упоминания обойтись невозможно, имя президента также не произносят, говоря об «одном из кандидатов в президенты России». Напомним, на момент «панк-молебна» Владимир Путин действительно был премьер-министром в статусе кандидата в президенты.

Лобков: В частности, мы говорим о деле Pussy Riot, в котором обвинительное заключение практически транслировало одного из экспертов – Веру Абраменкову, как я понимаю, она – православный лингвист, православный психолог и ее фраза «неисцелимые душевные раны» уже практически вошла в анекдот. Все-таки, как вы считаете, как должен осуществляться выбор экспертов, если речь идет о таком процессе как, допустим, Pussy Riot или, не дай бог, суд какого-нибудь Навального?

Баранов: Тут должна быть независимая экспертиза, потому что эксперт не должен быть зависимым человеком от какой-то организации или чего-то еще. Он должен быть независимым субъектом научной деятельности и только в этом случае он может написать независимую экспертизу. А в случае той экспертизы, о которой вы говорите, насколько я понимаю, там и лингвистов то не было как таковых.

Лобков: Там был православный филолог.

Баранов: Понимаете, православие – это сфера идеологии, а любая экспертиза – и лингвистическая, и медицинская и любая другая – должна быть свободна от идеологии. Нельзя быть экспертом, если ты говоришь – я православный эксперт. Потому что тогда ты используешь какие-то ценности, какие-то постулаты, которые свойственны данной конфессии, а не обществу в целом. Ведь мы все члены общества в целом, а не конкретной конфессии – в первую очередь, а потом уже, естественно, как-то разбиваемся по интересам, но в целом, конечно же, мы – граждане вообще. И для нас Уголовный кодекс должен быть священным, а что касается Библии, это уже по тем ценностям, которые разделяет конкретный человек. И, кстати, по делу Pussy Riot, там же были две экспертизы, которые сделаны в государственном экспертом учреждении, которые ничего не показали. Если я не ошибаюсь, то это экспертный центр при правительстве Москвы. А это очень уважаемая организация. Поэтому я не вижу оснований, почему надо было после передавать это еще и православным экспертам. Мне кажется это не вполне корректно (мегамягко говоря — прим. ньюсхантера)