Мой знакомый журналист однажды упал, переходя дорогу в Ницце. Ему достаточно было слегка отряхнуть локти и колени, чтобы вернуть себе тот вид, в котором он вышел из гостиничного номера. «Если бы я так растянулся в Москве, костюм пришлось бы выбросить», — первое, что он сказал, когда поднялся на ноги.

Москва — самый развитый город нашей страны с точки зрения инфраструктуры, доходов населения и качества жизни. Тем более обидно, что она до сих пор является городом XIX века. Москва не знает, как себя убрать и куда деть мусор. Здесь обеспеченные граждане решают проблемы методами позапрошлого века — калошами и каретой с личным извозчиком. Любая пешая прогулка превращается в преодоление пересеченной местности. Как бы не наступить в лужу, не дотронуться до автомобилей, не обтереться о стену дома, не уронить перчатку.

Жители Москвы только-только начали задумываться, что качество жизни — это не только машина, одежда и квартира. Есть множество вещей, которые принято называть общественными благами. И они в отвратительном состоянии. Чиновник, который просто почистил парк, стал героем десятков восторженных публикаций, его поступок признан героическим, и все идет к тому, что еще при жизни ему поставят памятник. Возможно, в этом самом парке. Ситуация за пределами столицы еще печальнее: заведите разговор о необходимости развивать общественные блага, и на вас в лучшем случае посмотрят как на идиота.
Наши государственные органы, вроде бы призванные создавать эти самые общественные блага, никогда не были способны произвести что-либо для большой группы людей. Они легко могут организовать северокорейский съезд «Единой России», чтобы Владимир Путин почувствовал себя богом, — но не в состоянии нормально заасфальтировать тротуары, чтобы обычный москвич иногда мог почувствовать себя человеком.

На протяжении последних двадцати лет чиновники раз за разом пренебрегали общественным благом в пользу личного. Советские функционеры тоже были не ангелы, но только рыночная экономика позволила влиятельным госслужащим в полной мере оценить преимущества экономии на масштабе. Сегодня мы часами стоим в пробках, потому что кто-то поменял общественное благо — дорожную сеть — на точечную застройку, шале в Австрии и часы за миллион долларов.

Несколько лет назад мне часто приходилось слышать аргументы: «Посмотрите на Украину — там демократия, у нас — диктатура с элементами тирании, но разницы никакой». На самом деле политика в России отличается от украинской только тем, что у соседей пять олигархов финансируют троих политиков, а у нас один политик обеспечивает пятерых олигархов. Ни в той, ни в другой схеме не остается места для интересов широкого круга граждан. Для всех, кто находится за пределами политико-олигархического круга, разницы, действительно, никакой.