– Приехали на рынок, смотрю – колбаса копченая, похожая на «Крестьянскую», раньше такая была, вкусная. Говорю: Галя, возьми палочку, продавщица хвалит. Жена взяла, 110 рублей, там, может, граммов 300. Приехали домой, отрезал кусочек, попробовал – и выплюнул.

Не просроченная, не испорченная, а вкус неприятный, не поймешь, из чего сделана, есть невозможно. Почему-то вспомнилась мне соседка, через дом от нас живет, говорила, мол, раньше у нас ничего не было, колбасы не было… Позвал: Люба, айда, отведай хорошей колбасы. Люба тоже в рот взяла, да тут же и назад: «Я кошке отдам». А кошка и нюхать не стала. «Давайте отдадим Дружку». Вынесли, собака сначала схватила, а потом выбросила, так и не съела. Сколько к нам людей ни приходило, я всех угощал, у всех уже свой такой же опыт. В советское время никто бы не допустил выпуска такого продукта. Не разгадать, из чего колбаса, но мяса в ней явно нет. Вот нас чем теперь кормят, Люба! 300 рублей килограмм, потому и везде она лежит. А помнишь, раньше – возьмешь ты за рубль сорок колбаску, мясо и сало, ешь с аппетитом, потому что чистый продукт, без заменителей и наполнителей. Помнишь, Люба? «Помню».

Этот пример Геннадий Михайлович Карпушкин приводит в связи с вопросом, чего ждать селу от вступления России во Всемирную торговую организацию. Да того же, что обрушили на нас под видом хваленой «рыночной экономики». Лавину разрушительных, обманных «реформ». На то капитализм. Это похуже колбасы, которую даже собака не ест.

Любому человеку, который жил и хочет жить своим трудом, милее и дороже всего Родина, родная земля. Геннадий Михайлович рассказывает:

– Раньше мы дружно работали, весело жили. Утром идешь на работу – радостно, душа поет. Потому что видели – не зря стараемся, становится все лучше. Наш отец Михаил Павлович был в числе тех, кто создавал первые совхозы. Это теперь власть два десятка лет сыплет слова про цивилизацию да Всемирную торговую организацию, как заживем с ними, а тем временем нам совсем вот-вот клёк придет. А ведь вопрос неновый, все зависит от власти. Когда рабоче-крестьянская власть приступила к механизации села, она взяла все лучшее на мировом рынке. Сразу, без многолетней болтовни. И никакими своими интересами не поступилась. Наш отец работал на американских тракторах «Катерпиллер», а через два-три года появились и наши трактора, комбайны и другие машины.

Все это касалось каждого на селе, мальчишки росли на технике. Целыми семьями работали. Отлично! Не считались ни с чем. И мама наша Прасковья Ивановна работала комбайнером на комбайне «Сталинец-6». Потом мы ее сменили. На трех самоходных комбайнах работали из семьи трое – отец, мой старший брат Николай и я. Сегодня люди еще по себе помнят, как ценилось в своей же среде старание, мастерство, с каким желанием трудились. И каким почетом окружалось в обществе.