Премьер и политологи по-разному запомнили восемь лет спикерства Бориса Грызлова. Для Путина он — человек, отстоявший в кризис право Госдумы принимать законы (в правительстве лоббировался вариант временно забрать эти полномочия). Для экспертов Грызлов — символ законодательного McDonald’s, штампующего спущенные сверху законы. Но и без него у новой Думы мало шансов стать «местом для дискуссий»: все надежды на седьмой созыв.

Вчера Борис Грызлов отказался от депутатского мандата, посчитав «неправильным занимать должность председателя палаты более двух сроков подряд». Новое место работы (ему прочат карьеру в интеграционном проекте «Евразийский союз») Грызлов не обозначил. Но выразил готовность работать «на том месте, которое будет определено президентом».

Для экспертов он стал символом безликой Госдумы, штампующей все спущенные из Кремля или Белого дома законы. «Доходило даже до казусов, — вспоминает гендиректор Центра политических технологий Алексей Макаркин. — Депутатам пришлось давать задний ход закону о транспортном налоге, одобренному в трех чтениях, — в последний момент позиция Кремля изменилась».

Крылатая фраза (как утверждает сам Грызлов, ему ее приписали) «парламент не место для дискуссий» стала повседневной реальностью. У депутатов отпала необходимость присутствовать в зале заседаний: главное — дать товарищу по фракции карточку для голосования. И называть их стали в шутку андроидами. «При Грызлове Госдума превратилась в законодательный McDonald’s, а депутаты — из политиков в кнопки, — говорит гендиректор российского Фонда национальной энергетической безопасности Константин Симонов. — Не случайно в отчетах фигурировали исключительно количественные показатели».