Дмитрий Гребенников (псевдоним): родился и вырос в Москве, много лет занимался политическим консультированием и пиаром на федеральном и региональном уровне.

Ввиду сокращения спроса в России на политтехнологов перешел в государственные структуры. Оказавшись внутри властной вертикали, пришел к выводу, что не так страшен черт, как его малюют.

Болотная сила

После митинга на Болотной уже никто у нас не сомневается, что прежней конфигурации отношений между властью и обществом больше не существует. И дело даже не в согласии Кремля на проведение массового оппозиционного митинга в центре Москвы, и не в том, что его осветили федеральные телеканалы, а в том факте, что впервые за последние двадцать лет столько людей вышли на улицу. Ведь еще две недели назад мало кто мог поверить, что политические акции могут собрать более ста или двухсот человек. И если Чистые пруды еще можно было расценить как проявление эмоциональной реакции людей на фальсификации, то Болотная стала признаком системного сдвига. На политической арене появилась достаточно большая группа людей, образованных и материально обеспеченных, которая была вне политики, но теперь готова отстаивать свои права.

«В Кремле решили, что сдерживать волну сложнее, чем дать ей выплеснуться и попробовать взять под контроль, просто так никто бы не стал разрешать Болотную, если бы не было плана», — говорит мой собеседник, вхожий в коридоры Старой площади. Так снова был реанимирован Михаил Прохоров. Появление известного олигарха в качестве возможного кандидата от либералов на президентских выборах практически через день после Болотной нельзя рассматривать как случайность. «Это неплохой маневр, — продолжает собеседник, — все помнят, как власть выкинула Прохорова из думской кампании, и теперь он возвращается, чтобы возглавить тех, кто считает себя обманутым».