Немецкого студента, который едет в Америку учиться философии, можно сравнить с американцем, который едет в Германию учиться снимать гангстерские фильмы или исполнять джазовые композиции, считает Карен Свасьян, известный в Западной Европе философ армянского происхождения.

Широкую известность Свасьян получил благодаря тому, что одним из первых после революции перевел для российского читателя Ницше (Nietzsche) и Шпенглера (Sprengler). В 93-м профессор из Еревана стал стипендиатом Фонда имени Гумбольдта, а немногим позже был приглашен в Инсбрукский университет. Сегодня он — писатель и профессор, выступающий с лекциями по всей Европе.

Один знакомый показал мне как-то экзаменационный лист своего отца, который учился философии еще в 20-е годы в различных немецких городах. Там были подписи экзаменаторов — Гуссерля, Кассирера, Шелера, Хайдеггера. Ну, где вы сегодня встретите подобное!

Дело даже не в том, что правильно или неправильно преподают философию в университетах, а в том, кто именно преподает. Тенденция, или даже мода, такова, что под названием «философия» преподается, как правило, «отсебятина»: оригинальная отсебятина или опирающаяся на чужую. О нынешней философской ситуации можно сказать словами Франца Грильпарцера, который в свое время так высказался о цензуре: «Цензуры не может быть, потому что нет цензоров».

Мне трудно судить о теперешних российских вузах, так как последние мои впечатления о них уходят еще в советские времена. Однако, судя по прочитанному, можно говорить о конфликте поколений: отцов, колдующих над Марксом в поисках человеческого лица, и детей, сразу по появлении влезших в ползунки постмодернизма.

В немецкоязычных странах такого нет: тут главное — попасть в лузу, а там делай, что взбредет в голову. Что здесь хуже всего, так это отход от классической традиционной методики (я имею в виду систематическое введение в философию, изучение истории философии в целом), которая все больше отодвигается на задний план, уступая место моде и «оригинальничанию».

Ну чем может казаться философия студенту, если он знакомится с ней по Деррида или Слотердейку. Это все равно, что регулярно утолять голод чипсами или просто семечками. Когда он перестанет быть студентом и станет сам преподавать, он будет делать так же, надеясь, что ему повезет.

Мне могут возразить количеством ежегодно защищаемых диссертаций по философии, философских журналов и.т.д. Но говоря о настоящей философии, я имею в виду некий редко достижимый уровень сознания, где мысль точно в том же смысле воспринимает идеи (духовное, сверхчувственное), в каком глаз воспринимает цвет, а ухо тон. Всё прочее – не наука, а философствование или говорение – всё равно, умное или слабоумное. Философствовать можно в кафе (если ты — в Париже или в Вене) или на кухне (если ты — в Москве). Но не в университетской аудитории, где учатся думать, прежде чем говорят.

Только задумайтесь о таких проектах, как «философия сортов сыра» или «философия автобусного предпринимательства».