Сегодня трудно в это поверить, но факт остается фактом: каков бы ни был накал общественных страстей в разные периоды правления Бориса Ельцина, в действовавшем в 1990-е годы законодательстве в принципе отсутствовало понятие «экстремизм» и не было никаких государственных структур, занятых борьбой с ним, профилактикой «экстремизма» и т.д. Понятие «экстремизм» практически не упоминали и специалисты, занятые анализом общественных процессов.

В электронном каталоге Научной библиотеки МГУ им. М.В. Ломоносова удалось найти только три книги, посвященных России и изданных до 2001 г., в названиях которых упоминалось бы слово «экстремизм», причем одна из них посвящена «белой» эмиграции межвоенных лет: «Политический экстремизм в России» А.М. Верхов-ского, А. Папа и В.В. Прибыловского (Москва, 1996), «Феномен экстремизма» под ред. А.А. Козлова (Санкт-Петербург, 2000) и «Белый террор? Политический экстремизм российской эмиграции в 1920—1945 гг.» Ю.П. Свириденко (Москва, 2000). Больше не было практически ничего; расплывчатость, беспредметность и крайняя субъективность термина «экстремизм» были вескими причинами, побуждавшими ученых воздерживаться от его массового использования.

Впервые это понятие возникло в российском праве в связи с подписанием 15 июня 2001 г. декларации Шанхайской организации сотрудничества, озаглавленной «О борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом». В Шанхайской декларации в качестве «экстремистских» были охарактеризованы исключительно насильственные действия, направленные против существующего конституционного строя, политического режима или общественной безопасности.

С тех пор прошло десять лет. За это время власти установили полный контроль над всеми федеральными телеканалами; отменили выборы глав регионов, введя процедуру их назначения президентом из Москвы; изгнали из парламентской политики обе представленные в Госдуме в 2001 г. либеральные партии — «Союз правых сил» и «Яблоко» и т.д. Удивительно, однако: чем больше государственная власть подминала под себя политическую оппозицию и гражданское общество, тем больше и чаще говорилось об опасностях, сопряженных с «экстремизмом». Едва ли всё это хоть как-то связано с реальной борьбой с терроризмом; напротив, сама по себе эта борьба является примером манипуляции подобного же рода: до сих пор никто так и не понял, как был связан бесчеловечный теракт в Беслане с процедурой выборов губернаторов и почему в качестве принятых «как ответ» на Беслан мер эти выборы были отменены…

27 июня 2002 г. Государственной думой был принят Федеральный закон №114 «О противодействии экстремистской деятельности» и сопутствующий ему Федеральный закон №112, в которые с тех пор были внесены многочисленные дополнения. 6 июля 2007 г. «в связи с совершением государственного управления в области противодействия экстремизму» Госдумой был принят Федеральный закон №211. Определение «экстремизма» становилось все шире и шире, как и круг потенциальных «экстремистов».