В России мне никогда не приходило в голову, что мы, русские – низкорослый народ. Лично я при своих 180 см никогда не относил себя на родине к коротышкам. Конечно, в Москве полно экспатов и в местах их концентрации заметно, что в среднем они выше нас. Но, согласитесь, обычно поводов задуматься о физическом росте у нас гораздо меньше, чем о карьерном. И уж конечно я не думал, что такой повод возникнет у меня в Юго-Восточной Азии. А вот поди ж ты – возник.
Маленький белый человек

В России мне никогда не приходило в голову, что мы, русские – низкорослый народ. Лично я при своих 180 см никогда не относил себя на родине к коротышкам. Конечно, в Москве полно экспатов (от англ. expat, или expatriate, т.е. буквально «за пределами родины», – прим. «НР»), и в местах их концентрации (бизнес-форумы, джазовые концерты, ирландские пабы) заметно, что в среднем они выше нас. Но, согласитесь, обычно поводов задуматься о физическом росте у нас гораздо меньше, чем о карьерном. И уж конечно я не думал, что такой повод возникнет у меня в Юго-Восточной Азии. А вот поди ж ты – возник.

Если в разгар сезона в Таиланде оказаться в популярном туристическом месте – на Каосан роуд в Бангкоке, Уокин стрит в Паттайе или пройтись по Патонгу на Пхукете – бывает трудно игнорировать ощущение, что тебя окружают отставные морпехи. Да и среди китайцев, массово наезжающих сюда по весне, как-то подозрительно много крупных белокожих дядек. Возможно, это особенность путешествующих граждан КНР, а хрестоматийные маленькие китайцы сидят дома, но когда при мне в местный госпиталь привезли раненых из разбившегося китайского автобуса, это были просто какие-то гренадеры.

Заметно это отличие и на тайских пляжах. Если вы думаете, что главные признаки русского ню – это несколько запущенная шевелюра и плавки-стрейч, то вы ошибаетесь. Многие соотечественники нынче и стригутся часто, и плавают в шортах типа «антипидор». Нет, русский – это как правило просто маленький белый человек. Он может быть толстым или мускулистым, иметь кавказский или еврейский профиль, но он редко бывает высок. А если высок – то при этом редко коренаст. И повадки у него, скажем прямо, или совсем не господские, или господские уж чересчур: наглядное отражение отсутствия золотой социальной середины в бывшем СССР.

Но бог с ними, с повадками, я сейчас о нашей морфологии. Недавно наткнулся на мемуары ветерана-латыша, которого по молодости лет угораздило сначала попасть в нацистское ополчение, а потом в Красную армию. Благодушно, без всякой русофобии он пишет, что когда в городок вошли красноармейцы, его поразило, насколько те низкорослы. В золотые послевоенные годы благосостояние советских граждан постоянно росло, и каждое новое поколение было выше прежнего. Но даже в этой акселерации мы отставали от тех, кто жил западнее. Те же прибалты, с которыми мне довелось служить в 80-х, казались длинными как шпалы. А сегодня я каждый день вижу 70-летних немцев и англосаксов такого же роста. Между ними и нашими родителями –…