Постепенно разглядел камеру. Это была большая, почти квадратная комната, около семидесяти квадратных метров. Потолок — слегка сводчатый, поддерживаемый посередине двумя тонкими металлическими столбами. По стене, противоположной входу, два окна, забранные решетками.
На высоте сантиметров сорока от пола вся камера была покрыта настилом, на котором в определенном порядке лежали спящие: у боковых стен — два ряда, головами к стенам, ногами внутрь камеры; посередине- головами к центру. Между границами каждых двух рядов оставалось по узкому проходу. В тех местах, где приходились люди большого роста, прохода не оставалось. Пятый ряд располагался перпендикулярно этим рядам у стены, выходившей в коридор. Тут прохода не было никакого.
На чем они лежат? Как это устроено? По-видимому, вся камера была застлана сплошными нарами. Как же днем? Значит, в камере нельзя ходить? — мелькали у меня в голове соображения.
Несколько человек приподнялись и с любопытством рассматривали меня.
— В этом проходе, налево, под щитами, третье место свободно. Ложитесь там, — прервал мои мысли человек в белье. — Не будут пускать, настаивайте, место там есть.
— Как, под щитами? — переспрашиваю я.
— Ну да, на полу под щитами, — подтвердил он.
Только тут я понял, что под этой сплошной людской массой есть еще такой же сплошной людской слой.
Делаю несколько шагов вперед, протискиваюсь между обращенными друг к другу ногами двух рядов, и нагибаюсь к полу в указанном мне месте. Убеждаюсь, что на полу в том же порядке расположен нижний слой спящих тел. Протиснуться туда мне казалось невозможным.
И дико это так, лезть ползком, в темноте, под доски, в кучу спящих. Я решил вернуться обратно к двери.

Мы протиснулись вперед по проходу до самой стены. В углу, у самой уборной, были расположены две койки, занятые спящими. Между этими койками был просвет вершков в пять. В этом месте на полу никого не было.
— Ложитесь здесь, — сказал староста. — Хорошее место, только уборная близко, но окна открыты всю ночь.
С трудом и отвращением влез я под койки, ткнул на пол подушку и вытянулся на спине. Надо мной почти сходились две койки, между ними можно было просунуть голову, но не плечи. Сесть невозможно. Из уборной по полу тянул густой, отвратительный запах. От моего изголовья до таза уборной было не более метра, куча намокших зловонных опилок почти касалась моей подушки. Около уборной стояло в очереди несколько человек.
Сто восемь человек в камере, я — сто девятый; если ночь — восемь часов, то на человека приходится около четырех минут. На всю ночь хватит. Действительно, машинка спускалась каждые три-четыре минуты. Чувство было такое, что вода идет, опилки намокают и с каждым разом продвигаются все ближе. Может быть, это было не так, но нужно было, во всяком случае, иметь большую тренировку, чтобы спать лежа на бетонном полу рядом с непрерывно действующей уборной. У меня тренировки не было, и я чувствовал себя скверно: спать нельзя, встать нельзя, сесть нельзя, подвинуться некуда, так как весь пол занят лежащими телами. Меня охватило чувство унизительной безнадежности — деваться некуда от этой ползучей липкой вони…
Чтобы спасти подушку, я притянул ее себе на ноги и, просунув голову между койками, оперся плечами в стену. По подушке двигались во все стороны темные пятна — клопы.
Так начиналось тюремное образование. Для новичка и этого было достаточно. Позже я понял, как наивно было принимать такую чудную уборную с водопроводом за издевательство над человеком. Когда я побывал в Крестах и концлагере, я узнал, что бывает много хуже, и что при помощи этого приспособления в СССР умеют не только издеваться над заключенными, но и, в буквальном смысле, пытать их.

Если в начале 90-х в американских тюрьмах сидело около миллиона человек, то в конце правления Клинтона их количество возросло до 2 млн. В основном, из-за введения более строгих законов касательно наркотиков. В процентном соотношении с общим числом людей, такого высокого показателя нет нигде в мире. Новые тюрьмы растут, как грибы, по мере заполнения старых, появилась даже новая индустрия — обслуживание и эксплуатация тюрьмы. Преступность от этого не становится меньше.(2) Согласно официальной американской статистике, число осужденных взрослых американцев, в течение последних 15 лет почти утроилось, достигнув к началу 2000-го года двух миллионов. Каждый четвертый узник в мире сегодня — американец. (14)

В тюрьмах США царит бесконтрольная эксплуатация узников, приносящая сверхдоходы корпорациям, «закупившим» эту даровую, практически, рабочую силу. Вопреки утверждениям американских властей об отсутствии в США политзаключенных, китайские аналитики пишут со ссылкой на американскую же печать, что в США сейчас, по меньшей мере, 150 человек отбывают сроки именно за политику: свободы были лишены, в основном, в конце 60-х — начале 70-х годов в результате операций ФБР в отношении противников вьетнамской войны, защитников независимости Пуэрто-Рико, борцов против расизма. (15)

Хотя точное число не установлено, по самым скромным подсчётам количество изнасилованных в американских тюрьмах мужчин приближается к 300.000 в год. Число тюремных изнасилований превышает число изнасилований женщин вне тюремных стен — 135, 000 в год. (17)

По данным, опубликованным Associated Press, более 5,6 миллионов американцев хоть раз в жизни сидели в тюрьме. Это 2,7% от всего взрослого населения страны. За последние 30 лет количество отсидевших «на душу населения» выросло в США почти вдвое. Особенно впечатляет количество бывших зеков среди национальных меньшинств: 17% взрослых чернокожих мужчин к 2001 году уже имели за плечами хотя бы одну «отсидку», среди «Латиносов» и белых отсидели соответственно 7,7% и 1,7%. (17)

Заключенные подвергаются негуманному обращению в перегруженных тюрьмах. An International Herald Tribune рассказала, что штаты Вирджиния, Северная Каролина, Mиннесота, Айова, Техас и Аризона понизили стандарты поставки продовольствия для заключенных, чтобы справиться с огромным правительственным дефицитом бюджета. Они уменьшили количество калорий в пище и сократили с трех приемов пищи в день до двух по уикэндам и праздничным дням. Согласно сообщению Международной Амнистии (Amnesty International), более чем 700 000 заключенных содержатся в секретных тюрьмах, где они вынуждены оставаться в камерах в течение 23 часов в день или более, подвергаясь безжалостному и бесчеловечному обращению и унижениям. В прошлом году по крайней мере трое заключенных были застрелены тюремными охранниками, использующими оружие и пруты с высоким напряжением.

Сексуальное преследование и вторжение обычны в тюрьмах в Соединенных Штатах. Сообщение, опубликованное the Human Rights Watch в сентябре 2003 говорит, что каждый из пяти мужчин-заключенных в стране столкнулся с насильным сексуальным контактом в заключении и каждый 10-й был изнасилован. Женщины-заключенные являются объектами сексуального нападения охраны тюрьмы, и каждая четвертая из женщин-заключенных была объектом сексуального нападения в тюрьмах.

штаты Вирджиния, Северная Каролина, Mиннесота, Айова, Техас и Аризона понизили стандарты поставки продовольствия для заключенных, чтобы справиться с огромным правительственным дефицитом бюджета. Они уменьшили количество калорий в пище и сократили с трех приемов пищи в день до двух по уикэндам и праздничным дням.

плюс историческая справка по ссср для сравнения масштаба