Попытка снять Каддафи с доски истории, вычеркнуть его является попыткой зачеркнуть 20-й век, с его надеждами, с его мечтами. Сегодня Каддафи выглядит жутким монстром, но вспомним, каким он был в 73-м году или в 69-м. Молодой, подтянутый офицер с ярким лицом. Сегодня говорят: «амазонки Каддафи, женщины-телохранительницы Каддафи». Тогда говорили: «Представляете, Каддафи охраняют 400 красавиц, невероятной красоты женщин, готовых за него жизнь отдать, говорят, они девственницы». В самой личности молодого Каддафи было что-то магическо-романтическое. Он казался поэтической метафорой, бросившей вызов миру банала, простых истин, которые говорились на революционные темы мордатыми партийными работниками Советского Союза.
И вот Каддафи, который смотрелся ярким артефактом революционной эпохи, превращается в графа Дракулу. Дракула в фильме Копполы тоже ходит в расписных одеждах. То он молодой красавец с невероятными кудрями, в очочках, бледный, то он страшный жуткий монстр с морщинами на лице. Каддафи такой же.
Мы видим, как из-под этого асфальта времени, с которым уже сливается Каддафи, в которого он уже врастает, как когда-то красивый дом, который с возрастом покрывается землей, появляются новые политические силы. Мы мало что знаем. То, что нам показывают по телевизору, – это чистая мифология.
Неважно, что происходит в Ливии. Там не происходит ничего чрезвычайного, чего не происходило бы в других странах. Вся эта мистификация, трагедизация происходящего в Ливии – это ход публичной пропаганды. Мы не должны этому поддаваться, мы должны напряженно вникать в программы и позиции политических сил, которые сегодня противостоят.

Что происходит в глобальном смысле? Реальный конфликт происходит не на Ближнем Востоке. Это просто сцена, на которой разыгрывается драма. Ближний Восток является ареной жесточайшей борьбы мировых элитных клубов. Очевидно, что когда Каддафи был предан Советским Союзом, как и многие другие лидеры национально-освободительных движений, он должен был найти себе нового партнера. Он нашел партнера, конечно, в американской администрации, поскольку все националисты рано или поздно прибегают к поддержке или покровительству США. Потому что центр мирового национализма как идеи политического определения находится в Штатах.
Когда Каддафи стал с ними сотрудничать, ему сразу закрыли все его прегрешения – и обвинение во взрыве самолета, и поддержка терроризма, и все остальное, и он стал просто чудаковатым политиком из Африки. Но с приходом Обамы во всем мире развернулась нешуточная борьба. Борьба между «пакс американа», который базируется на интересах американских националистов, который группируется вокруг республиканской партии, и миром глобальной экономики, глобальных денег, который в американском формате ассоциируется с демократической партией, и центром и мировоззренческим полюсом которого является Лондон.
Продолжение...