— Не слишком ли эмоциональное заявление?

— Напомню: смерть Егора Свиридова — почти копия убийства летом в Москве болельщика Юрия Волкова. Насколько можно понять, оно тоже было неспровоцированным, циничным, демонстративным и, если бы не массовый протест, — безнаказанным. В обоих случаях задержали наиболее вероятных убийц и их соучастников (степень вины определяет суд!) — парней с Кавказа. И почти всех тут же отпускали.

— «По халатности» или за деньги — вот вопрос!

— Может, из страха. Столичная милиция хорошо усвоила печальный урок своих сослуживцев из Митина, задержавших в 2009 году за драку группу чеченцев. Но те были немедленно освобождены. А милиционеров отдали под суд, продолжающийся до сих пор. Они голодали 11 суток, попали в больницу.

Можно обсуждать: органы выпускают преступников, убийц с Кавказа за деньги или из страха, «по ошибке», но важен сам факт — да, отпускают, закрывают глаза на преступления.

Накануне убийства Егора Свиридова в Москве же погиб студент РГМУ Михаил Антончик. Он пригласил отметить свой день рождения встретившегося на улице молодого кавказца. Тут же на Михаила и его спутников набросилась группа кавказцев. Парень скончался от ударов, его друзья госпитализированы. По словам сокурсников, руководство вуза «пытается спустить историю на тормозах», а следствие «ищет не убийц, а занимается изучением вопроса, был ли погибший националистом или хотя бы футбольным фанатом».

Список подобных трагедий можно продолжать. Убийство Свиридова отличается лишь тем от целого ряда аналогичных, что за его память нашлось кому вступиться и принудить «правоохранительные» органы к исполнению своих прямых служебных обязанностей.

— Фанаты уверены: не пройди они маршем по Ленинградке, и убийцу Егора отпустили бы.

— Манеж — не межнациональный конфликт, как нам сейчас пытаются представить. Безнаказанность этнической преступности, в первую очередь выходцев с Кавказа, производящей впечатление террора и усиливающейся из-за попустительства со стороны государства, начала истощать терпение российского общества и провоцировать его самоорганизацию.

Но проблема гораздо глубже. В России правящий класс сегодня — бюрократия. Значительная ее часть коррумпирована. Это не секрет, о коррупции говорится с самых высоких трибун. Ей даже войну периодически пытаются объявить. Коррупционеру не нужны люди русской культуры любой национальности, азербайджанцы ли, чеченцы (как, например, писатель Садулаев), армяне, евреи, грузины — да кто угодно! Они виноваты уж тем, что законы читали, что верят, будто имеют какие-то права, а чиновник обязан служить народу. Мигранты же «права не качают», чиновнику воровать не мешают. А главное — значительно более толерантно, чем носители русской культуры, относятся к коррупции. Попробуйте выколотить взятку из русского. Да вы обалдеете! Намекаете, намекаете — он не понимает или вид делает, что не понимает, хоть кол на голове теши. А поймет — еще и в прокуратуру напишет. К тому же русские разобщены. Сколько можно срубить с 10 тысяч жителей? По 100 долларов с носа. Замучаешься, да и в тюрьму ненароком сядешь. Когда же мигранты захватывают н
овую территорию, они взятки раздают с удовольствием. Приходит один представитель диаспоры и сам приносит за всех. Риск тюрьмы на порядки меньше, эффективность набивания кармана купюрами на порядки больше. Это как плохой офицер, сознательно создающий дедовщину. Ему так проще, не нужно командовать. Точно так же плохой управленец «создает» диаспору.

Объединенные в кланы представители Кавказа, Средней Азии и Китая с легкостью выигрывают сегодня конкуренцию у разъединенного городского и спивающегося от безысходности сельского населения России.

Кому Россия по барабану

— Откуда кланы берут большие деньги на взятки нашим чиновникам?

— Коррупционные потоки из республик Северного Кавказа, насколько можно судить, исключительно велики из-за отсутствия контроля за закачиваемыми в них средствами федерального бюджета. Масштабы помощи этим регионам многократно превышают помощь даже беднейшим регионам остальной России — частью из-за коррупции, частью из-за сомнительной статистики. В расчете на душу населения Северный Кавказ получает в разы больше остальной России. При отсутствии финансового контроля это обеспечивает непропорционально высокое влияние представителей северокавказских республик на территории остальной России. В силу как беспрецедентных финансовых возможностей, так и демонстративно жестокого применения насилия, экспансия представителей Северного Кавказа производит впечатление наиболее энергичной и существенно затрагивающей органы государственной власти, включая судебную систему. Классический пример — объявление экстремистским тома Большой энциклопедии, содержащего статью о Чечне.

Социальная катастрофа на Северном Кавказе способствует стремительной архаизации сложившихся там обществ и, соответственно, архаизации мигрирующих на территорию остальной России. По-видимому, они не хотят приспосабливаться к обычной жизни регионов, в которые приезжают, как это было во времена СССР, а начинают переустраивать эту местную жизнь в соответствии со своими привычками, законами. Трактуя (с использованием этнических кадров юристов и профессиональных, в том числе этнических, «правозащитников») естественное недовольство коренного населения как «экстремизм», «национализм», «расизм» и «фашизм». При этом органы власти в целом, по всей видимости, выступают на их стороне. Это создает ощущение полной и гарантированной безнаказанности и способствует развитию агрессивных настроений и поведения, особенно у приезжей кавказской молодежи. Появился огромный слой молодых людей с Кавказа, абсолютно уверенных в своей безнаказанности. В случае чего диаспора выкупит! Какова доля таких, непонятно, но они заметны и ощутимы.
В результате в России, в частности в Москве, начинают развиваться те же тенденции, что наблюдались в Чечне перед началом этнической чистки невайнахского населения. И тогдашние беженцы из Чечни с ужасом наблюдают за этими тенденциями. Демонстративные публичные исполнения лезгинки, стрельба (пока в воздух) в общественных местах в знак хорошего настроения, скандирование лозунгов типа «Москва будет наша!» и «Россия будет наша!», отличающаяся повышенной жестокостью, часто немотивированная бытовая агрессивность объективно направлены на самоутверждение за счет унижения коренных жителей, которые ощущают это все более болезненно.

В ноябре 2010 года на Курбан-байрам более 50 тысяч мусульман пришли к соборной мечети в Москве на утреннюю молитву, наглухо заблокировав все движение в округе. Поскольку еще три года назад такого не происходило, а рост числа мусульман в Москве не носит скачкообразного характера, это было расценено многими москвичами как откровенная акция устрашения. «Правоохранительные» органы даже не предприняли попыток обеспечить движение транспорта и пешеходов по блокированным улицам.

— Понятно, лихие ребята с Кавказа лучше других народов России приспособились к коррупции. Коль чиновники, правоохранители берут на лапу, почему не давать? Но понимают ли коррупционеры, что подобная политика может привести к развалу России? Манеж был первым тревожным звоночком.

— Никого из больших людей, владеющих замками в Австрии, Швейцарии, я думаю, не волнует судьба России. Они считают, что в случае серьезного конфликта их с семьями успеют вывезти в персональных «джетках» (самолетах) русские пилоты.

— Все-то не улетят!

— Они уверены в своей безопасности. Это огромный слой, десятки тысяч людей, который имеет там активы, дома, поместья, их дети там учатся. У людей вся жизнь — там! Здесь же работают вахтовым методом, как газовики за полярным кругом, и даже хуже, потому что для газовиков Заполярье — все равно часть Родины, а для клептократии Россия — просто территория, из которой выкачивают ресурсы для жизни в фешенебельных странах. Вот и все. С точки зрения самих бандитов это вполне логично. Почему эту страну грабят какие-то слабые невнятные люди? Мы должны грабить! Мы сильнее, мы убивать готовы. И там, судя по всему, идет интенсивная подготовка молодежи в этом духе. Я видел видеозаписи тренировок на Северном Кавказе в официальных молодежных лагерях: возникает ощущение, что там готовят просто боевиков. Нам говорят, что это «будущие защитники конституционного строя», но мы-то видим этих «защитников» на улицах Москвы и понимаем, какой строй они защищают на самом деле. Похоже, что рабовладельческий.

Заблудившиеся вместе

— Извечный русский вопрос — что делать?

— Россия не заметила и простила этническую чистку русских, то есть невайнахов — всех людей русской культуры вне зависимости от национальности в Чечне. Не заметила и простила «дерусификацию» Северного Кавказа. Теперь люди, вешавшие на центральной площади Грозного плакат «Русские, не уезжайте — нам нужны рабы!», насколько можно понять, пришли в Москву...

А вещи требуются достаточно простые. Во-первых, реализация лозунга Манежной площади «Закон для всех един!». Да-да, именно для всех. Пока что этого в нашем «правовом государстве» не наблюдается. Нужно обеспечить равный доступ граждан России к правосудию и возложить на них равные обязанности в сфере повседневной жизни (например, соблюдение Правил дорожного движения, предъявление требований к поведению детей в школах) вне зависимости от их национальности и вероисповедания на всей территории страны. Обеспечить равное наказание за одинаковые правонарушения представителей разных национальностей.

Во-вторых, обеспечить строгий финансовый контроль за федеральными деньгами, направляемыми на Северный Кавказ, и привести размеры выплат к среднероссийским нормам.

С другой стороны, простые представители народов Северного Кавказа, насколько можно понять, жаждут установления на нем жесткой русской (а отнюдь не невнятной или бессмысленной «российской») власти, которая одна сможет обуздать кланы и сделать жизнь приемлемой для нормальных людей «вне зависимости от их национальности». Это желание открывает возможность развертывания политики «реальной федерализации», при которой национальные республики будут приравнены по своим реальным правам к областям и краям, а при малейшем нарушении их руководством общефедеральных норм в них будут развертываться «контркоррупционные» или «контртеррористические» операции против местных кланов.

В России нет или почти нет людей, потерянных для общества. Просто мы — все вместе — заблудились в истории. И, пока мы не пожрали друг друга и не развалили свою страну второй раз на жизни одного поколения, нам надо выбираться на твердый путь к правде, порядку и прогрессу. Только по такому пути можно идти вместе: за наживой каждый идет в одиночку, и идущее только за ней общество обречено на рассыпание.