Мы все заложники информационного терроризма.
Сегодня утром, 1 сентября, я просмотрела все основные новостные ленты в поисках информации о трехдневном трауре в Беслане…
В семь утра всего лишь два агентства сухо сообщили: «…шесть лет со дня захвата школы в Беслане…».

Мы все заложники информационного терроризма.
Именно это я говорила три года назад в эфире «Эха», во время обсуждения закрытого доклада Торшина по бесланским событиям.

Мы все заложники информационного терроризма.
Я буду в этом абсолютно уверена до тех, пока бесланские родители будут безуспешно и, по сути, в никуда обращаться с вопросом «КАК ЭТО ВСЕ СЛУЧИЛОСТ?».

На днях ко мне пришел трудоустраиваться в качестве автора и журналиста молодой человек, выпускник журфака…
Вполне умненький такой молодой человек с большим желанием работать Журналистом, но каково же было мое изумление, когда в какой-то момент, когда совершенно случайно речь зашла о терроризме, я вдруг с ужасом поняла, что ни о Норд-осте, ни о Беслане он практически ничего не знает…
Цитата. «Какие-то теракты»…

Можно ли его, моего недавно дипломированного коллегу, обвинять в этом незнании?
Вряд ли…
Во время захвата заложников на Дубровке ему было 13 лет, во время захвата школы в Беслане исполнилось 15… Вероятно тогда, в те самые страшные дни, его родители гуманно берегли психику ребенка и не включали телевизор, вероятно, ему и самому, в этом совсем аполитичном возрасте, не хотелось вникать в события, которые произошли совсем не с ним и не с его близкими… и вообще в каком-то далеком от Москвы Беслане. Ну а потом, когда он чуть подрос и решил стать Журналистом, у него просто не было возможности что-либо увидеть на экране или что-либо прочесть о бесланской трагедии. Потому что такие даты у нас проходят на цыпочках и шепотом…

И таких, как этот молодой человек, наверное, в стране десятки тысяч.
И их нельзя обвинять в каком-то бездушии. Бесланская трагедия не входит в учебники Новейшей истории России, а женщин в черных косынках, которые навсегда оставили в бесланской школе 3 сентября 2004 года своих детей, в новостях основных каналов не увидишь…

И эти вчерашние мальчики и девочки, будущие журналисты, учителя, врачи… никогда не зададутся вопросами «как и почему это произошло?», «кто отдавал приказы?», «как проходили переговоры с террористами?», «была ли, действительно, та снайперская пуля, которая спровоцировала взрывы?»…
Они никогда не увидят страшную хронику бесланских событий, не увидят, как Руслан Аушев выносил из захваченной школы двухмесячного малыша, не увидят, как стреляли по детям, которые выбегали из горящей школы, не увидят, как рвали волосы на себе их матери, когда по городу шла похоронная процессия из почти трехсот гробов…

Они не получат никогда ответы на эти вопросы, потому, что им просто, как это не чудовищно звучит, это не надо…
Впрочем, правды о Беслане не услышат и те, кто больше всего на свете хочет знать Правду и кто хочет, наконец-то перестать быть заложниками информационного терроризма, в первую очередь, это родители погибших детей и сами заложники, которые никогда не смогут стать «бывшими заложниками»…

Сегодня 1 сентября.
В новостях девчонки – первоклашки в белых бантах и нескладные мальчишки в новых костюмах. Сегодня идет в первый класс и моя Лиза, которая тогда, шесть лет назад ползала вокруг меня, ревущей у телевизора, и грохот ее погремушек перекрывал грохот стрельбы в бесланской школе. И, когда она чуть подрастет, я ей обязательно расскажу о том, о чем она никогда не прочтет в учебниках истории. Я не допущу, чтобы хотя бы моя дочь не стала заложницей информационного терроризма…