-По духу все мои фильмы — абсолютно советское кино. Потому что в основе лежит любовь к людям, о которых ты рассказываешь. В советскую эпоху, кстати, даже лица были совершенно другие. Сегодня очень мало обаятельных людей.

-Вы кого имеете в виду — политиков, спортсменов, актеров?

-Политиков. Мало обаятельных людей среди них. Физиономически они сильно подпортились.

-А в советское время у политиков были приятные лица? У Суслова, например?

-Ну, вот смотрите. Если я буду искать актера на роль Ельцина, то, как бы я к нему ни относился, все равно буду искать актера положительного. Кого-то вроде Луспекаева. Просто типаж такой. А если вы будете искать артистов на роль большинства нынешних политиков, то придется выбирать среди тех, которые в то время играли предателей, людей, перешедших на сторону врага. Брежнева может играть актер с положительной энергетикой, с положительным обаянием, с Горбачевым та же история. А нынешних — только те актеры, у кого обаяние отрицательное. Это я вам как режиссер говорю.

-Что же стало с лицами? Ведь все эти политики, как и вы, сформировались еще в советское время, до 1991 года.

-Не знаю. Объяснить это я не могу. Но это так.

-В советское время, когда лица были добрее, снимали отличные исторические картины. А вы везде рассказываете, что не снимаете историческое кино.

-Да, у меня не исторические картины. Мне важнее ощущение. Поймите, я делаю экранизацию. То есть следую роману. Когда я первый раз подростком посмотрел «Семнадцать мгновений весны», я не думал о том, исторический это фильм или не исторический. Но мне стало интересно почитать про это время. И я стал читать про Даллеса, про Вольфа, про Шелленберга. Это было толчком для того, чтобы поинтересоваться их жизнью. Может, и после «Исаева» кто-то захочет разобраться, что такое Дальневосточная республика, кто такие Блюхер, Бокий и Меркулов. Да, после этого такой зритель обнаружит в картине какие-то неувязки, несоответствия. Но у меня не было желания сделать фильм, по которому можно сдавать ЕГЭ.