Опыт чилийской хунты у нас в России превратился в устойчивую элитную идеологему по двум вполне понятным причинам. Во-первых, здесь действует социальный механизм подрыва и выворачивания наизнанку (инверсии) прежней догматики. Разложение дискурса советской пропаганды, в брежневские времена превратившейся в помпезную самопародию, вызвало к жизни такие формы символического сопротивления, как ернические стишки про Луиса Корвалана, так и еретические рефераты молодых советских ученых на запретную тему чилийского экономического чуда, которые до поры распространялись преимущественно в виде самиздата в неформальных кружках.