В тех случаях, когда у правящей элиты не остается других средств для консолидации общества, она прибегает к внешнеполитической риторике и внешнеполитическим акциям, чтобы легитимировать свою власть. В результате военной операции Россия вернулась к традиционному государству, которое базируется на трех «слонах». Это, во-первых, персонифицированная власть. Во-вторых, контроль государства над экономикой. И, наконец, в-третьих — антилиберальная, антизападная мобилизация общества. Вот это традиционное государство мы и видим сейчас во всей красе. А война с Грузией, которая по сути является войной с Америкой и вообще с Западом, стала средством его легитимации.

Почему это произошло, можно говорить долго. Свою роль сыграло множество факторов – вплоть до эмоций Владимира Путина и его отношения к Саакашвили. Но совершенно очевидно, что с точки зрения правящего режима, озабоченного проблемой самосохранения, предыдущая концепция России – быть вместе с Западом, быть партнером и оппонентом Запада — исчерпала свои возможности. На смену ей пришла концепция «осажденной крепости», позволяющая правящей элите удовлетворять свои внутриполитические потребности без оглядки на мировое сообщество.

Можно ли в новых условиях надеяться на то, что Россия вернется вдруг к либерализации и в стране начнется оттепель?

Теоретически нельзя исключать того, что тандем Медведев – Путин возьмется за экономические реформы. Но что означают экономические реформы на практике? Это, прежде всего, ограничение экспансии государства в сферу экономики. Разделение власти и собственности. Переход к новым правилам игры, верховенству закона. Существование, наконец, не только экономической конкуренции, но и политической соревновательности. Есть ли в российском обществе все эти условия? Ощущает ли нынешний политический истеблишмент потребность в создании таких условий? Ответ, полагаю, очевиден.

В ситуации, когда правящий тандем обладает рейтингом в 73-83 процента, а население вполне удовлетворено внутренней ситуацией, нет никакого резона затевать перестройку, которая может привести неизвестно к чему. Тем более, что в этом смысле нет никакого давления на власть со стороны бизнеса, общества, самой элиты. Следовательно, внутри системы нет факторов, которые заставили бы правящую элиту выйти из матрицы традиционного государства и вдруг начать открывать окна.

Однако в то же время российская элита весьма прагматична и большей частью состоит из адаптантов, которые, как хамелеоны, приспосабливаются к любым условиям. Поэтому можно предположить, что, будучи застигнутыми врасплох мировой реакцией на кавказскую войну и ощущая, что зашли слишком далеко даже за те флажки, которые сами для себя расставили, правящие группировки начнут играть другую пьесу – акцентируют внимание на реформаторской риторике, вернутся к четырем «И» Медведева, примутся вновь педалировать антикоррупционную кампанию… Чтобы выглядеть более цивилизовано и несколько улучшить отношения с Западом, они могут даже включать в свою орбиту либерально настроенных индивидуумов. Но это будет всего лишь легкий косметический ремонт – просто стены здания выкрасят в менее агрессивный розовый цвет. А система останется той же, потому что вступив раз на милитаристски -державническую стезю, государство будет развиваться именно в этом направлении. Сойти с нее без смены правящей элиты невозможно.

Большие разочарования ждут тех, кто надеялся, что с приходом в Кремль Медведева в стране наступит оттепель. Он начал с либеральных лозунгов, но кавказская война и та роль, которую он сыграл в ней, не оставили ему поля для маневра. Медведев надел путинский френч, и теперь, даже если бы хотел, не может из него выпрыгнуть. Тем более, что история не знает примера, когда страны модернизировали бы себя за счет антизападной мобилизации общества. А России к тому же нужна постиндустриальная модернизация, которая невозможна без интеграции с Западом.

Боюсь, нас ждет время либеральной риторики, но задраивания окон.